Антон БОЛТОЧКО, эксперт ОО «ДАС Либеральный клуб», Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.
В середине 2000-х на просторах бывшего Советского Союза была попытка реинтегрировать страны в новое объединение. Подобные попытки предпринимались и раньше, однако все они оказались неуспешными.
Так, еще в 1993-1994 гг. была сделана ставка на интеграцию всех 12 стран СНГ в Экономический союз под эгидой России путем поэтапного формирования межгосударственной зоны свободной торговли, таможенного союза и общего экономического пространства. Потом был Таможенный союз, который не смог выдержать напора дезинтеграционных тенденций в политике и экономике на фоне процесса самостоятельного формирования национальных государств.
Сегодня Россия, Беларусь, Казахстан, Армения и Кыргызстан стоят перед очередным поворотом истории: Евразийский экономический союз (ЕАЭС) - очередной интеграционный проект на постсоветском пространстве - 1 января т.г. отпраздновал свою первую годовщину. В нем смешались и политика, и экономика стран, которые за последние годы стали еще больше отличаться друг от друга, хотя так и остаются частью единого исторического наследия. Поэтому именно сейчас, как никогда раньше, важно оценить, насколько вероятен тот факт, что созданный Союз прослужит дольше, чем все предыдущие и не навредит национальным интересам стран-участниц.
Шаткая основа
Интеграционные процессы на постсоветском пространстве после распада СССР практически не прекращались. Соглашение, под которым 8 декабря 1991 г. в Вискулях поставили свои подписи главы РСФСР, Беларуси и Украины, одновременно стало концом истории для СССР и началом для нового объединения - Содружества Независимых Государств (СНГ).
Однако СНГ не стало тем центром притяжения, который смог бы обновить экономические связи между бывшими советскими республиками. Об этом свидетельствует хотя бы размер единого бюджета органов СНГ, который в 2015 г. был сформирован в размере 917,6 млн. росс. руб. (по средневзвешенному курсу за год - 12,6 млн долл.). При этом в состав Содружества в качестве участников входят 11 государств и 2 страны-наблюдателя, а ВВП только РФ по итогам прошлого года превысил 80 трлн росс. руб. (свыше 1 трлн долл.).
В последующие годы были подписаны десятки соглашений и договоров, изучая которые можно с уверенностью сказать, что страны-участницы СНГ стали практически единым государством. Но на практике никто не соблюдал зафиксированные в официальных документах договоренности.
Исправить ошибку решили за счет перехода от объединения стран в рамках СНГ к «разноскоростной и разноуровневой» интеграции. В центре очередной инициативы объединения вновь стала Россия, однако столы переговоров для разных групп государств были организованы отдельные.
Процесс интеграции должен способствовать укреплению экономических позиций стран-участниц (за счет интеграционных факторов) даже в случае ухудшения внешней конъюнктуры. Таможенный союз образца 1995 г. не прошел проверку. Финансовый кризис 1998 г. стал причиной не просто «заморозки» отношений, а полноценной отмены интеграционных инициатив: летом того же года Россия ввела в одностороннем порядке дополнительную 3%-ную импортную пошлину, Казахстан установил по сути запретительную 200%-ную пошлину на ввоз ряда товаров из Кыргызстана, Беларусь также ограничила вывоз из страны многих видов продукции.
Очередной раунд интеграции был запланирован на следующую пятилетку. Уже в октябре 2000 г. в Астане был подписан Договор об учреждении Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС), которое должно было стать заменой всем предыдущим формам объединения России, Беларуси, Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана и Узбекистана.
ЕврАзЭС имел существенные отличия в организации процесса интеграции. Были созданы дополнительные институты, курирующие этот процесс, принятие решение основано не на основе консенсуса, а с учетом экономического веса государства и т.д. Однако итог оказался тем же: к середине 2000-х Россия, Беларусь и Казахстан решили создать очередной таможенный союз самостоятельно и обособленно от других участников ЕврАзЭС.
Наконец, только в октябре 2007 г. были подписаны основные документы, определяющие структуру Таможенного союза версии 2.0, который стал очередным началом новой истории для «святой троицы». 1 января 2015 г. Таможенный союз образца 2007 г. приобрел новую форму и был трансформирован в Евразийский экономический союза (ЕАЭС), а к середине года его состав расширился за счет Армении и Кыргызстана.
Это напоминает ретроспективу, которая была описана ранее, однако в новом интеграционном образовании имеются существенные отличия, способные не допустить его очередного провала на поприще объединения, хотя есть немало общего с предыдущим неудачным опытом.
Таким образом, историческая основа интеграции стран на постсоветском пространстве достаточно шаткая. Однако пройден долгий путь, накоплен серьезный опыт и есть шанс, что очередное объединение учтет собственные ошибки.
Рожденные интегрироваться?
Чаще всего интеграционные процессы наиболее активно идут между государствами, находящимися на примерно одинаковом уровне экономического развития. Об эффективности попыток объединия индустриальных и развивающихся государств пока сложно говорить. В любом случае из-за изначальной несовместимости хозяйственных механизмов они обычно начинаются с различного рода переходных соглашений об ассоциации, специальном партнерстве, торговых преференциях и т.п., срок действия которых растягивается на многие годы, до тех пор, пока в менее развитой стране не будут созданы рыночные механизмы, сопоставимые по степени зрелости с механизмами более развитых государств.
Хотя Россия, Беларусь, Казахстан, Армения и Кыргызстан сохраняют свои позиции в списке развивающихся стран (developingeconomies), уровень их экономического развития разный. Так, согласно данным TheWorldFactBook от CIA, ВВП на душу населения по паритету покупательной способности в России (24 800 долл.) сопоставим с Казахстаном (24 000), но отличается от Беларуси (18 200) и тем более от Армении (7 400) и Кыргызстана (3 400 долл.).
Структура экономик стран-участниц ЕАЭС также далека от единообразия. Если Россия и Беларусь имеют примерно одинаковый уровень индустриализации, а Казахстан значительно его превышает, то Армения и Кыргызстан создают свой ВВП на полях - сельское хозяйство в этих странах составляет почти 20% производимого продукта.
Неудивительно, что Россия еще в 1995 г. выбрала стратегию «разноскоростной и разноуровневой» интеграции, а в конце 2000-х пошла по пути углубления интеграции через двухсторонние договоры между странами-членами объединения. Однако, как было сказано выше, срок реализации такого рода интеграционных форм растягивается на многие годы. И не факт, что у руководства стран-участниц проекта по экономическому объединению хватит на это политической воли.
В свою очередь политическая воля часто зависит от политических режимов (демократия, олигархия, охлократия и т.д.). Евгений Винокуров и Александр Либман в своей книге «Евразийская континентальная интеграция» (2015) так описали эту взаимосвязь: «Хорошо известно, что из-за специфики политической системы им (недемократическим государствам. - Прим. авт.) гораздо сложнее реализовывать интеграционные проекты, чем демократиям.
Это происходит из-за меньшей готовности даже к ограниченным «уступкам» суверенитета за счет международных соглашений, а также значительно более низкой «достоверности» данных ими обязательств… Ведь отсутствие внутренней системы сдержек и противовесов позволяет таким странам с легкостью нарушать взятые на себя ранее обязательства».
Данный тезис можно проверить на примере взаимоотношений между странами-членами ЕАЭС: часть принятых обязательств с момента подписания договора не выполняется или частично выполняется партнерами. Например, Беларусь в одностороннем порядке в 2015 г. продлила своим предпринимателям возможность не применять технический регламент ЕАЭС для производителей и продавцов изделий легкой промышленности до начала т.г. Россия и Казахстан также достаточно часто игнорируют принятые решения на наднациональном уровне, несмотря на официальные распоряжения Евразийской экономической комиссии (ЕЭК).
На этом фоне существует еще один политический фактор, значительно тормозящий интеграцию наших стран: отсутствие супернациональности. Причем отдельные международные эксперты определяют его как определяющий в оценке перспектив развития ЕАЭС. Так, в рамках конференции «Минский диалог» в 2015 г. был подготовлен рабочий документ «Новая Ялта невозможна», согласно которому «…полноценная экономическая интеграция может быть обеспечена лишь тогда, когда страны-участницы делятся суверенитетом… в случае же Евразийского экономического союза, в интеграционных институтах, таких как Евразийская экономическая комиссия, доминирует Россия, а все важные решения принимаются на национальном уровне… в силу этих и других причин Евразийский экономический союз практически исчерпал потенциал дальнейшего расширения».
Действительно, следующим этапом углубления интеграции между странами в рамках ЕАЭС является валютный и политический союзы, которые невозможны по причине фактической потери части суверенитета стран. Учитывая особенности политического устройства всех участников ЕАЭС, такой сценарий развития событий маловероятен. Поэтому если мы ведем речь о потенциале ЕАЭС, то, скорее всего, он себя уже исчерпал.
В разные стороны
Хотя потенциал углубления интеграции в рамках ЕАЭС стремится к минимуму, определенные национальные интересы в этом интеграционном объединении все страны-участницы определенно отстаивают.
Беларусь заинтересована в дешевых энергоносителях, которые могут поставляться из России, финансовой поддержке через кредиты и беспрепятственном доступе на соседний многомиллиардный рынок. В последние годы процесс предоставления Россией дешевой нефти и газа для Беларуси называется интеграционным грантом, который, по версии Всемирного банка, можно оценить в 13% ВВП ежегодно. При этом сегодня 1/3 доходов Беларуси от экспорта приходится на экспорт минеральных продуктов и еще 15% - на продукцию химической промышленности, которая работает на российском сырье.
Сюда же стоит добавить межправительственный белорусско-российский протокол, подписанный в конце 2014 г., согласно которому в прошлом году вывозные пошлины на нефтепродукты в полном объеме остаются в белорусском бюджете. Интересно и то, что он стал следствием своеобразного торга Беларуси с Россией в момент ратификации договора о ЕАЭС.
Что касается доли российского рынка в общем экспорте белорусской продукции, то в 2015 г. она была на уровне 35-36%. Структура же экспортных поставок позволяет сделать вывод, что рынок РФ поглощает товары отечественной промышленности, которые неконкурентны или малоконкурентны в других странах.
Таким образом, по грубым подсчетам, почти четверть белорусской экономики завязана на Россию, а Казахстан, Армения и Кыргызстан в данном случае не играют практически никакой роли. Поэтому не удивительно, что Беларусь поставила перед собой цель углублять интеграцию с Россией через ЕАЭС.
Казахстан, в свою очередь, заинтересован в инвестициях со стороны России и транспортных путях, которые проходят по ее территории. Учитывая, что страна имеет собственные запасы энергетических ресурсов (около 3% от мирового запаса нефти), ее зависимость от России не связана с ними. Однако транспортные коридоры, предоставляемые Россией Казахстану для транспортировки грузов из дальневосточной Азии в Европу и из Европы преимущественно в Китай, являются камнем преткновения для страны-члена ЕАЭС.
Так, согласно данным Агентства Республики Казахстан по статистике, почти 50% внешней торговли страны приходится на Евросоюз и еще около 25% - на Азию. Значимость российского рынка для Казахстана также не стоит недооценивать, так как именно РФ является его главным торговым партнером на протяжении многих лет. Хотя торговый баланс для самого Казахстана с Россией сохраняется отрицательным.
Россия имеет более глобальные интересы в интеграционном процессе: реализует стратегию «двух направлений». Первое заключается в удержании Беларуси в качестве моста в Европу и сохранения буфера безопасности на этом направлении. Особенно учитывая события 2014 г., когда Украина стала яблоком раздора между Россией и ЕС, а Беларусь сохранила свою позицию по отношению к соседнему государству.
Второе направление - использование Казахстана в качестве плацдарма для сближения с Азиатским регионом, способным дать толчок экономике России. Хотя в этом направлении есть свои подводные камни - Китай и Индия. Это два крупных игрока, общая численность населения которых превышает 2,5 млрд человек, а совокупный ВВП составляет более 10 трлн долл. Россия на их фоне может потерять статус ядра интеграции, регионального геополитического ментора, что серьезно нарушит баланс интересов в объединении.
Кыргызстан и Армения присоединились к ЕАЭС последними в его нынешнем состоянии. Их интересы пока выражаются: для Армении - это скидка на газ, которую она получила накануне интеграции; для Кыргызстана - транспортный коридор в Россию, куда можно транспортировать товары из соседнего Китая. Хотя отчасти присоединение этих двух стран можно обосновать «эффектом домино».
Разные целевые ориентиры на фоне исчерпания потенциала развития ЕАЭС добавляют еще больше проблем в процесс интеграции, поэтому за последние годы экономический эффект для стран-участниц Союза оказался совершенно разным. Общий же итог - мизерный, если не сказать больше - практически отсутствует.
Это подтверждается данными факторного анализа взаимной торговли ЕЭК в 2015 г. - интеграции практически не было. За последние пять лет именно интеграционные факторы влияли на взаимную торговлю стран только в 2010 г. - введение Единого таможенного тарифа и в 2012 г. - вступление России в ВТО и унификация таможенных ставок. Причем в 2012 г. эффект оказался значительно ниже, чем двумя годами ранее.
Динамика взаимной торговли стран ЕАЭС (до 2015 г. - Таможенный союз и Единое экономическое пространство) также подтверждает это. Можно зафиксировать ее быстрый прирост с минимума в 2010 г. (47,1 млрд долл.) до максимума в 2012 г.(67,8 млрд) с последующим снижением к 2014 г. - до 57,4 млрд. долл. За январь-ноябрь 2015 г. она не превысила 41,6 млрд долл.
Таким образом, ЕАЭС рос за счет фундаментальных экономических факторов, а не по причине объединения экономик. Работает закон конвергенции: с увеличением уровня ВВП страны наблюдается снижение разброса по объему торговли относительно среднемирового уровня. ВВП стран ЕЭАС в 2010-2012 гг. прирастал быстрыми темпами, что и объясняет увеличение торговли до 2012 г. с постепенным падением к 2015 г.
Очередная аббревиатура
Как итог: страны ЕАЭС определенно имеют предпосылки для интеграции, однако региональные особенности (политическое устройство стран-членов, экономическая дивергенция и т.п.) порождают целый список проблем в процессе объединения. Пока можно сослаться на малый временной промежуток интеграционного процесса на постсоветском пространстве (Евросоюз строился более 60 лет, а евразийской интеграции - не более 20 лет).
Но при этом не стоит забывать, что в современном мире практически все процессы ускоряются, поэтому промедление может привести к неутешительному результату. Тем более в прошлом при участии России, Беларуси и Казахстана в качестве аббревиатур в учебниках остались Союзное государство Беларуси и России, СНГ, Экономический союз 1993 г., Таможенный союз образца 1995 г. и ЕврАзЭС. Поэтому не стоит сомневаться: в случае шаткой основы ЕАЭС останется только в анналах истории.