Алесь ГЕРАСИМЕНКО
При грамотном подходе некоторые проекты возобновляемой энергетики в Беларуси окупаются уже через 2-3 года. От чего зависит экономическая отдача, на что следует обратить внимание инвесторам и государству - об этом беседуем с управляющим инженерно-консалтинговой компании «Энэка» Григорием КУЗЬМИЧОМ.
- Григорий Владимирович, какие из направлений возобновляемой энергетики рентабельны и, соответственно, интересны инвесторам?
- Как показывает опыт реализации инвестиционных проектов в Беларуси, все основные направления рентабельны при условии качественного проведения расчетов и грамотной организации бизнеса. В стране достаточно открытых площадок для организации ветроэнергетики, солнца не меньше, чем в Германии, есть потенциал водотока малых рек, много твердых бытовых и животноводческих отходов, пригодных для получения биогаза.
В основной массе проектов динамический срок окупаемости (т.е. с учетом меняющейся стоимости денег в экономике) составляет 8-10 лет. В ветряной энергетике при использовании более дешевых б/у ветряков этот период может быть сокращен до 3-4 лет, а простая окупаемость средств и вовсе составлять 2-3 года. В этой связи нас настораживает попытка некоторых структур пролоббировать запрет на использование в стране б/у ветрогенераторов, которых, к слову, в Беларуси работает около двадцати. По моему убеждению, бояться такого оборудования не стоит. Как правило, оно имеет моторесурс минимум на 10 лет работы. За это время инвестиции можно окупить с хорошей прибылью и на вырученные средства приобрести новый ветряк, установив его на действующую площадку с уже готовой инфраструктурой.
- Экономическая отдача - величина переменная. От чего она зависит в нетрадиционной и альтернативной энергетике? Дайте, пожалуйста, практические советы инвесторам по оптимизации затрат и максимизации выручки.
- Скорость окупаемости проектов в сфере возобновляемой энергетики прежде всего зависит от стоимости газа, на замещение которого они направлены. Чем дороже газ, тем быстрее окупаемость. Но на этот аспект инвесторы повлиять не могут. Зато в их силах детально и качественно проработать проект, в т.ч. с привлечением инженерно-консалтинговых компании вроде нашей. Принципиален выбор площадки. В ветроэнергетике эффективность напрямую зависит от открытости площадки, высоты над уровнем моря, наличия подъездных путей для доставки крупногабаритного оборудования, кроме того, важна удаленность от жилых построек. Для солнечных батарей желательны территории, не требующие расходов на выравнивание рельефа и очистку.
При производстве биогаза ключевое значение имеет близость крупных животноводческих ферм, стабильность поставок и состав навоза, возможность сбывать отработанный субстрат как удобрение. Во всех случаях важным фактором является возможность подключиться к электрическим сетям, для некоторых проектов - утилизация тепловой энергии.
Конечный экономический результат определяет целый набор составляющих, многие из которых следует отрабатывать уже на предпроектной стадии.
Что касается биогазовых установок, резерв в снижении капитальных затрат и ускорении окупаемости проектов видится в разработке отечественной технологии получения биогаза. Пока наши предприятия вынуждены закупать оборудование в Германии. С одной стороны, конечно, хорошо, что есть доступ к немецким ноу-хау, но с другой - они достаточно дорогие и их непросто окупить. У нас есть мечта разработать отечественную технологию на базе компании «Энэка» с привлечением белорусских ученых.
- Окупаемость инвестиций также зависит от тарифов на электроэнергию. Как оцениваете их уровень, установленный постановлением Минэкономики от 30.06.2011 г. № 100 для электроэнергии, выработанной из возобновляемых источников?
- Тарифы в целом хорошие, обоснованные. Наиболее высокий повышающий коэффициент определен для солнечных установок. Тем не менее, на мой взгляд, в нашей стране стоит развивать не промышленное производство солнечной энергии, а шире распространять малые солнечные коллекторы и нагреватели в отдаленных районах, куда нерентабельно доставлять электрическую и тепловую энергию.
Кроме того, считаю, что следовало бы повысить тариф для биогазовых установок, поскольку развитие данного направления имеет не только важное экономическое, но и экологическое значение. Мы уже делаем шестую установку по получению свалочного газа на полигонах ТБО, а вот производство биогаза из навоза развивается не так интенсивно, как хотелось бы: пока в этот процесс вовлечены только 2 частных инвестора и несколько государственных. Между тем именно биогаз я бы назвал наиболее перспективным для Беларуси направлением возобновляемой энергетики.
По нашим подсчетам, если бы в него вложили средства, которые сейчас направляются на строительство Белорусской АЭС, то на выходе мы бы получили энергию с меньшими удельными затратами, чем при использовании атома. К тому же ядерное топливо нам таки или иначе придется импортировать из России, как и утилизировать там ядерные отходы, т.е. свою энергетическую независимость этим проектом мы особо не укрепим, а вот биогаз всецело основывается на внутренних ресурсах и может ощутимо увеличить долю местных видов топлива в энергобалансе страны.
Возможно, нам следовало бы присмотреться к российскому законодательству, в котором заложен механизм гибкого определения тарифов для возобновляемой энергетики. Там инвестор сам считает, какой тариф ему нужен для приемлемого срока окупаемости проекта, а власти решают, устраивает ли их такая цена за энергию, и стоит ли иметь дело с таким инвестиционным проектом.
Кроме того, в России определены планы по локализации производства установок ВИЭ с постепенным увеличением доли российских комплектующих. Впрочем, стоит признать, даже такой прогрессивный подход пока не позволил России достичь чего-то значительного в развитии альтернативной энергетики. Вероятно, по причине пресловутого человеческого фактора и дешевых традиционных энергоресурсов.
- Насколько легко в Беларуси реализовать проект ВИЭ в плане разного рода процедур, согласований?
- Не скажу, что легко, но и не скажу, что сложно. Отношение к альтернативной энергетике среди чиновников в целом нормальное. Так что скорость реализации проекта зачастую больше зависит от расторопности инвестора. Например, шведская компания Vireo Energy пришла на белорусский рынок весной 2012 г. и уже к Новому году реализовала проект по производству электроэнергии из свалочного газа. На все - от проектирования до ввода установки в эксплуатацию - ушло 9 месяцев.
Пожалуй, одна из наиболее сложных и длительных процедур - отчуждение сельскохозяйственных земель, для чего необходимо получить разрешение Президента. Инвесторы, как известно ценят время, и перспектива длительных согласований их отпугивает, к тому же нет гарантий, что на запрос будет дан положительный ответ. Да, можно посоветовать по возможности избегать площадок на сельхозземлях, но в итоге потенциал некоторых наиболее перспективных территорий может оказаться заблокированным. Полагаю, пришло время законодательно упростить выделение земель для проектов ВИЭ, тем более, что, например, ветряк не требует большой площадки. Ее можно оборудовать посреди поля, которое при этом останется в сельскохозяйственном обороте.
Сложности возникли после того, как правительство объявило о планах квотировать производство энергии из возобновляемых источников. Поскольку до сих пор цифры по квотам не названы, неопределенность стала серьезным сдерживающим фактором. В частности, «на тормозе» оказались некоторые проекты солнечной энергетики, хотя они могли быть реализованы еще год назад.
В целом в нашей стране можно осуществлять гораздо больше проектов ВИЭ, чем сейчас. Все осознали проблему чрезмерной энергетической зависимости Беларуси от России. Ослабить ее можно двумя путями: перераспределить зависимость в пользу других стран-поставщиков энергии либо развивать у себя альтернативную энергетику. Двигаться по второму пути достаточно дорого, но реально.
- От инвесторов доводилось слышать жалобы о том, что энергетики зачастую препятствуют реализации проектов ВИЭ, так как они не заинтересованы покупать «зеленую» электроэнергию по повышенным тарифам (бюджет не компенсирует им потери от таких закупок). Сталкивались ли вы с подобными проблемами?
- Я бы не сказал, что есть какое-то явное препятствие со стороны энергетиков. Они разумные и адекватные люди. Более того, некоторые структуры ПО «Белэнерго», например, РУП «Гродноэнерго» на своей базе реализуют проекты в сфере возобновляемой энергетики. Иной вопрос, что действительно нет эффективного механизма по компенсации расходов на закупку «зеленой» энергии.
Сейчас издержки компенсируются с применением так называемого затратного метода, когда по итогам года расходы энергетиков суммируются и на их основании устанавливаются тарифы на энергию на следующий год. То есть компенсацию они все-таки получают, но, во-первых, механизм этот непрозрачный, а во-вторых, средства частично «съедаются инфляцией», а также неплатежами потребителей, что делает «зеленые» киловатты не очень-то выгодными для энергетиков.
Законом от 27.12.2010 г. №204-3 «О возобновляемых источниках энергии» государство гарантировало инвесторам, что за свой счет обеспечит подключение установок ВИЭ к энергосетям. И эта норма прогрессивна. Но на практике мы сталкиваемся с ограниченными финансовыми возможностями предприятий системы «Белэнерго». Чтобы, например, модернизировать подстанцию, энергетикам в рамках действующего в регионе инвестиционного плана необходимо отказаться от какого-нибудь проекта и эти средства задействовать для подключения установки ВИЭ.
На данном этапе закономерно возникают сложности и сопротивление. Для их преодоления нужно разработать новый механизм бюджетного финансирования такого рода работ.
- Как вы оцениваете неудачную попытку немецкой компании Enertrag построить ветропарк в Дзержинском районе? Напомним, проект заблокировали военные, сославшись на то, что ветряки помешают радарам.
- Это случай произошел на заре развития ветроэнергетики в Беларуси. Тогда еще не были отработаны процедуры, и немцы поздно обратились с запросом в Минобороны. Сейчас любой инвестор это делает в первоочередном порядке. И такое положение вещей нормально: я сомневаюсь, что где-нибудь в Германии или любой другой европейской стране позволили построить ветропарк в ущерб обороноспособности.
С другой стороны, к моменту, когда военные заблокировали проект, Enertrag не так уж много успела сделать по нему и, соответственно, не понесла значительных убытков. Я это знаю, потому что наша компания также привлекалась к реализации проекта. Более того, некоторые его аспекты мне непонятны. Зачем, например, было планировать ветропарк в непосредственной близости от Минска, в зоне перспективного развития города? Замечу, инвестору в конечном итоге предложили другие, не менее интересные по своим характеристикам площадки, но он отказался от них. В целом вокруг проекта было больше шума, чем реальной работы.
- И все-таки то был крупный проект, предполагавший строительство не одного-двух ветряков, а целого ветропарка. Нечто подобное сейчас планируется?
- В основном заявляются небольшие проекты, и преимущественно белорусскими инвесторами. Активно в этом направлении работает ПО «Белоруснефть», планы о строительстве ветропарка озвучила компания «Трайпл». О возможностях инвестировать в ВИЭ периодически говорят различные иностранные компании. Так, мы недавно вели переговоры с одним состоятельным российским инвестором, но он пока опасается вкладывать деньги. В общем, чувствуется настороженность иностранцев, мешает не лучший имидж нашей страны. Многие думают, что у нас гораздо хуже, чем есть на самом деле. Беларуси надо работать над повышением своей привлекательности для инвестиций.
{jcomments on}