Продаем деньги. Дорого

Алесь ГЕРАСИМЕНКО

Высокая стоимость рублевых заемных ресурсов продолжает оказывать давление на белорусскую экономику. Не менее пагубно и вложение средств в неэффективные проекты. По совокупности этих двух факторов реальный сектор в последние годы работает в большей степени на возврат банковских процентов, чем на формирование добавленной стоимости и получение прибыли.

Статистика и Священное Писание
И в прежние годы экономисты обращали внимание на опережающий темп кредитования экономики по сравнению с ее ростом. На одной из конференций в начале 2012 г. доктор экономических наук Александр Лученок, невзирая на упреки в методологической неточности, обратил внимание на корреляцию прироста ВВП с приростом задолженности перед банками (рис. 1) и то, что второй показатель явно обгонял первый. Уже тогда это заставляло задуматься об эффективности вложений.

По итогам 10 месяцев 2013 г. на фоне 25,1% прироста требований банков к экономике, ВВП по сравнению с аналогичным периодом 2012 г. прирос лишь на 1,1%, а валовая добавленная стоимость - и вовсе на 0,2%. Даже если учесть, что в зависимости от сферы применения и задействованных технологий капитал в реальном секторе сказывается на  увеличении добавленной стоимости в среднем через 2-4 года, в 2013 г. мы почему-то не увидели адекватной отдачи от значительного ускорения кредитования экономики в 2009-2011 гг.

Рис. 1. Динамика ВВП и задолженности банкам, трлн. руб.

Образно говоря, мы изо всех сил надавили педаль газа, но наш крайне громоздкий, материало- и энергоемкий автомобиль практически не набирает скорости. Еще одна причина пробуксовки - стоимость денег в экономике. Можно понять иронию директоров, по словам которых, кредиты под 50-60% годовых спокойно берут только те, кто не собирается их возвращать. С учетом средней по экономике оборачиваемости средств (около 120 дней), чтобы «отбить» рублевые кредиты, инвестпроекты без учета расходов на обслуживание кредитов и лизинга должны работать с рентабельностью не ниже 20%, а чтобы одновременно компенсировать инфляционные потери - не менее 25%.

В том числе из-за возросших расходов на обслуживание долгов в прошлом году мы видели ухудшение финансовых результатов экономики. Сегодня редкий директор не возмущается процентными ставками по кредитам, многие открыто обвиняют банки в алчности и непонимании потребностей реального сектора экономики. Словесные перепалки между руководителями компаний и представителями бизнес-союзов, с одной стороны, и банкирами, с другой - давно уже стали привычными на разного рода круглых столах. На одной из таких встреч, организованных минувшей осенью Советом по развитию предпринимательства при Президенте, сопредседатель Республиканской конфедерации предпринимательства Виктор Маргелов даже узрел в банковском бизнесе библейский грех, а свой тезис подкрепил набором цитат:

«Если даешь взаймы деньги своему брату, бедняку, никогда не поступай с ним, как ростовщик. Тебе не позволено облагать его процентами» (Книга Моисея).
«…И взаймы давайте, не ожидая ничего» (Евангелие от Луки).

«Кто берет проценты, должен быть отлучен от церкви и принимается обратно после строжайшего покаяния и с величайшей осторожностью. Взимателей процентов, не вставших перед смертью на Путь истины, нельзя хоронить по христианскому обычаю» (из постановления Второго Латеранского собора 1139 г.). Математика процентов
Впрочем, взывая к морали и Библии, многие промышленники почему-то забывают, что банки - такие же субъекты хозяйствования, нацеленные на извлечение прибыли, как и предприятия реального сектора экономики. Иначе, если развить рассуждения В.Маргелова, продажу любых товаров и услуг по ценам выше себестоимости тоже следовало бы причислить к числу смертных грехов.

Забывают некоторые директора и о том, что доход банков формирует не столько процент по кредитам, сколько процентная разница между ставками по кредитам и депозитам, а она измеряется достаточно скромными процентными пунктами. Да, наращивая активы (кредиты) без соразмерного увеличения пассивов (депозитов), банки в текущих условиях могут сформировать внушительную маржу. Но такой подход сопряжен с повышенными рисками. В свое время Белорусский банк малого бизнеса увлекся выдачей рублевых кредитов. Поначалу бизнес шел успешно, но после девальвации 2011 г. ранее прибыльные рублевые активы принесли банку значительные убытки. С тех пор финансовые учреждения страны стараются выдерживать баланс между кредитами и депозитами, довольствуясь процентной разницей по ним.

Дороговизна рублевых ресурсов также вызвала закономерное перераспределение кредитных портфелей банков и организаций в пользу иностранных валют. Если в целом по экономике задолженность по кредитам и иным активным операциям в белорусских рублях за 10 месяцев 2013 г. возросла на 16,8%, то в иностранной валюте - на 34,3%. Казалось бы, найдено логичное решение: не устраивают рублевые кредиты - берем валютные. Но такой тренд как минимум сопряжен с ростом кредитных рисков и для банков, и для предприятий. К тому же обслуживание долгов в иностранной валюте стимулирует спрос нее. И без того в последние месяцы чистый спрос на иностранную валюту на всех сегментах рынка стал причиной ползущей девальвации белорусского рубля. Девальвационно-инфляционная спираль начала свою раскрутку, грозя повторить сценарий 2011 г. Понимая опасность подобной перспективы, регулятор в лице Нацбанка минувшей осенью ужесточил кредитно-денежную политику, в частности, для валютных кредитов - банки неожиданно для предприятий вдруг ограничили их выдачу, в т.ч. для платежеспособных заемщиков.

Так, может, регулятор в лице Нацбанка не понимает сложностей белорусских предприятий и, соответственно, не спешит снизить ставку рефинансирования (СР), которая во многом определяет стоимость денег в экономике? Ведь она у нас зашкаливает не только в сравнении с наиболее развитыми странами и регионами, но и с ближайшими соседями (табл. 1). Если же учесть, что в Беларуси СР перестала быть мерилом стоимости денег (в большинстве стран ставки по банковским кредитам превышают ее на 2-3 процентных пункта, у нас - в несколько раз) - самое время бить в набат. Ведь в таких условиях не может быть и речь ни о какой конкурентоспособности национальной экономики в части доступа к денежным ресурсам.

Уверены, в Нацбанке прекрасно понимают всю тяжесть ситуации для белорусских предприятий, но одновременно регулятору необходимо как-то воздействовать на инфляцию (обеспечение ценовой стабильности является основной задачей любого центробанка планеты, тогда как изменение ставки рефинансирования - проверенный способ подстегнуть или подавить цены). К тому же в нашем случае важно сохранить привлекательность рубля как инструмента сбережения, для чего СР и привязанные к ней процентные ставки по депозитам должны значительно превышать уровень инфляции и девальвации. В противном случае население и предприятия быстро переведут свои рублевые депозиты в иностранную валюту, а ползущая девальвация на фоне возросшего спроса на доллары и евро перерастет в галопирующую как в 2011 г. с ее шоковыми последствиями.

На нефтяной игле сидели
В высокой стоимости рублевых заемных ресурсов виноваты не алчные банкиры и не забывший о реальном секторе Нацбанк. Да и корни проблемы уходят не в 2011 г., а намного глубже - в благополучные 2000-е. Виной всему - серьезные макроэкономические просчеты, допущенные в последние полтора десятка лет. Прежняя экспансионистская кредитно-денежная политика, при которой стоимость денег в процентном выражении зачастую была ниже инфляции, а растущие запросы в финансировании удовлетворялись за счет печатного станка, вкупе с ручным управлением курсами валют привели к укреплению реального обменного курса белорусского рубля. Это сформировало эффект отложенной девальвации.

Конечно, сама по себе переоцененность национальной валюты еще не означает автоматического ее ослабления в будущем, равно как и не обязательно становится фактором торможения экономики. Например, швейцарский франк как мировая валюта-убежище пользуется повышенным спросом на финансовых рынках, что годами поддерживает его обменный курс на высоком уровне. Тем не менее предприятия Швейцарии, в т.ч. экспортеры, смогли приспособиться устойчиво работать в условиях крепкой национальной валюты. Но если там дисбалансы валютного рынка компенсировались эффективностью ведения бизнеса, то у нас… преимущественно доходами от продажи нефти и нефтепродуктов. Длительное время Беларусь, покупая нефть по ценам, близким к внутрироссийским, продавала произведенные из нее нефтепродукты - по мировым.

Вырученная двумя нефтеперерабатывающими заводами валюта продавалась на внутреннем рынке, покрывая растущий спрос во всех его сегментах и позволяя какое-то время не замечать нарастающих проблем с внешней торговлей и платежным балансом.
Но нефтяная игла в конечном итоге больно уколола белорусскую экономику. Стоило России повысить цену отгрузки нам нефти и добиться перечисления экспортных пошлин с белорусских нефтепродуктов в свой бюджет - как прежняя модель стабильности дала сбой. А временное блокирование поставок нам нефти в начале 2011 г. и вовсе породило панику на внутреннем валютном рынке, что стало катализитором серьезной девальвации рубля. В результате сразу же после подписания в конце 2010 г. документов по ЕЭП страна взамен обещанных экономических выгод получила предельно жесткий финансово-экономический кризис, последствия которого мы продолжаем ощущать по сей день.

Текущие процентные ставки по кредитам сродни высокой температуре тела у больного. Белорусскую экономику основательно лихорадит. Тогда как стоимость рублевого финансирования стала специфической устойчивой реакцией на дисбалансы нашей модели.
Стоит признать, проблема вышла из разряда сугубо экономических, став экономико-психологической. Мы столкнулись с кризисом доверия к национальной валюте, который приходится оплачивать высокими процентными ставками. Фаст-фуд не пройдет!
Увы, нет простого и быстрого пути преодоления сложившейся ситуации. Ставка рефинансирования по итогам 2013 г. и близко не подошла к прогнозному рубежу в 13-15%. Основные направления кредитно-денежной политики на 2014 г., утв. Указом от 31.12.2013 г. № 586, предполагают снижение среднегодового значения СР до 14-16% при инфляции 11%. На наш взгляд, очень оптимистичные ориентиры.

Даже если в 2014 г. Беларусь получит от России обещанные 2 млрд. долл. очередного стабкредита и максимально возможные 23,5 млн. т нефти для переработки, поступление на внутренний рынок дополнительной валютной выручки поможет успокоить девальвационные настроения, но не обуздать инфляцию. Заметим, второе условие - обязательное для смягчения денежно-кредитной политики. Во-первых, заметное ослабление белорусского рубля и удорожание топлива во II половине 2013 г. уже создали задел для роста цен в 2014 г. (работает принцип инфляционно-девальвационной спирали). Во-вторых, в авангарде стоимостной гонки вновь могут оказаться товары и услуги, цены на которые регулирует государство (например, процент реального возмещения населением расходов ЖКХ все еще предельно низкий ). Но даже если целевые рубежи денежно-кредитной политики будут достигнуты, запланированный уровень процентных ставок означает, что нас ожидает очередной год дорогих денег.

Похоже, что в нашей ситуации справиться с инфляцией и, соответственно, создать предпосылки для значительного удешевления рублевого финансирования в краткосрочной перспективе можно только через подавление внутреннего спроса в стране, т.е. через ограничение роста реальных доходов населения и расходов предприятий. Подобное развитие событий может быть достаточно болезненным и вызвать падение уровня жизни и стагнацию в секторах экономики, зависящих от господдержки. С другой стороны, в условиях свободного курсообразования ограничение внутреннего потребления в Беларуси будет происходить автоматически через механизм девальвации. Вопрос лишь в том, продолжим ли мы движение по спирали круг за кругом, или иными путями ограничим рост внутреннего потребления, чтобы начать-таки структурные реформы, которые позволят нам стабилизировать модель в долгосрочной перспективе.

А начать «лечебное голодание» можно было бы с некоторых госпрограмм. Ведь именно их старательное финансирование вызвало непропорциональный экономическому развитию рост кредиторской задолженности перед банками, подогнало инфляцию и начало давить на рубль в 2013 г. Тем более, что по признанию начальника главного управления монетарной политики и анализа Нацбанка Дмитрия Калечица, выступившего на упомянутом круглом столе, директивное кредитование в рамках госпрограмм приводит к приоритетному финансированию недостаточно эффективных проектов. Это снижает производительность накапливаемого капитала и мешает добиться устойчивого экономического роста.

Пока же активное льготное кредитованные избранных предприятий в рамках госпрограмм продолжается, несколько изменились лишь каналы финансирования. Так, в последнее время основным агентом правительства в этом деле стал Банк развития, кредитные активы которого по состоянию на 1.07.2013 г. превысили 14 трлн. руб.

Заметим, из-под пера руководителей отраслевых министерств и ведомств не перестают вылетать все новые программные документы. Отраслевое лобби не стесняется выдвинуть амбициозные финансовые требования даже по тем направлениям хозяйствования, где в прежние годы аналогичные программы не принесли должного экономического эффекта. Например, после реализации комплекса мер по развитию льняной отрасли в 2006-2010 гг., на что были потрачены немалые бюджетные ресурсы, авторы нового Комплексного отраслевого бизнес-плана на 2013-2015 гг., утв. постановлением Совмина от 20.03.2013 № 201, вновь говорят о технической и технологической отсталости льносеющих организаций, льнозаводов и переработчиков сырья. Низкое качество льна приводит к тому, что страна вынуждена продавать его на экспорт по ценам, примерно в три раза ниже мировых! Где уж тут говорить о формировании высокой добавленной стоимости продукта. Но чиновники не отчаиваются и в этот раз просят еще примерно 0,5 млрд. долл. финансирования. Правда, одновременно быстрой отдачи от вложений они не обещают - расчетный срок окупаемости бизнес-плана составляет 16 лет. Даже в советской экономике такой проект был бы признан неэффективным. Нормативным был срок окупаемости в 6,7 года.

Не будем брать на себя смелость определять приоритетные отраслевые направления для оказания господдержки - на это есть правительство. Обратим лишь внимание на то, что имеющиеся в стране ресурсы почему-то перераспределяются преимущественно в пользу государственных предприятий, тогда как частный малый и средний бизнес, ставший основой устойчивого развития всего западного мира, у нас довольствуется остаточным принципом. В 2012 г. в рамках программ по поддержке малого и среднего предпринимательства субъекты хозяйствования из разных источников смогли получить относительно дешевое финансирование лишь на сумму 74,27 млрд. руб. Для сравнения: это 0,4% плановых расходов республиканского бюджета по статье «Национальная экономика» в 2012 г. Не лучшим образом обстояли дела с финансированием и в 2013 г. В целом, как свидетельствуют данные Минэкономики, из-за сложности и забюрократизированности процедур даже те скромные средства, запланированные в областных и республиканском бюджетах на поддержку частного бизнеса, систематически не осваиваются в полном объеме (рис. 2). Рис. 2. Освоение денежных средств в рамках программ государственной поддержки малого и среднего предпринимательства, % Щедрость льготного финансирования в рамках госпрограмм для одних (априори неэффективных) - оплачивается заоблачными процентными ставками для других (неспособных стать эффективными в силу дороговизны ресурсов). Разрушить эту порочную формулу могут лишь решительные реформы и отказ от прежних подходов в хозяйствовании. Как бы ни был силен страх перемен - стране придется начать движение в данном направлении. Это лишь вопрос времени, которое, в нашем случае - не просто деньги, а очень дорогие деньги.
{jcomments on}