Алексей ШКАДАРЕВИЧ,
директор предприятия "Лазеры в экологии, медицине, технологии"
Массовое переименование белорусских государственных предприятий в акционерные общества очень напоминает подготовку дочерей к выданью. Но мало назвать девушку невестой, надо дать ей определенную свободу в поиске женихов. Наших же «красавиц» ОАО держат практически взаперти – гулять не разрешают, самостоятельно выбирать наряды не позволяют, так и сидят они дома и ждут случайного заезжего молодца…
Как и с другими крупными предприятиями, подобная история случилась и с БелОМО, которое тоже переименовали в ОАО в расчете на инвесторов-женихов. Но здесь, как в известной сказке, повторился сюжет про Золушку. История оказалась настолько похожей, что ее стоит вкратце рассказать.
В 2009 г. был создан холдинг с одноименным названием, и предприятия, входящие в его состав, преобразовали в ОАО: «БелОМО - ММЗ имени С.И.Вавилова» (головное), «Зенит-БелОМО», Рогачевский завод «Диапроектор», «Жлобинский завод «Свет».
Но была и еще одна «дочка», которая не удостоилась титула невесты. Речь идет о самом успешном предприятии - «Лазеры в экологии, медицине, технологии» (ЛЭМТ). Как и Золушку его оставили в полном подчинении материнской (а, может, мачехиной?) управляющей компании, дав статус частного унитарного предприятия.
А между тем именно ЛЭМТ мог бы привлечь к себе внимание инвесторов. Ведь предприятие производит высокотехнологичную продукцию, основанную на белорусских научных разработках, равных которым пока нет в мире. Поэтому основная доля выпускаемой продукции - более 80% - поставляется на экспорт.
В этой истории, как в никакой другой, можно проследить всю противоречивость приватизации по-белорусски, когда, вроде бы, и надо продать предприятия, принадлежащие государству, но очень уж жалко!
Как к этому относятся сами директора? Нужны ли им сторонние инвесторы? На эти и другие вопросы редакции отвечает директор ЛЭМТ Алексей ШКАДАРЕВИЧ. Стоит добавить, что он - известный ученый, профессор, доктор физико-математических наук, лауреат государственной премии РБ, член-корреспондент НАН Беларуси.
- Алексей Петрович, чем в конечном итоге завершилось акционирование БелОМО применительно к вам?
- Я для себя придумал такую аналогию: просто поменяли обертки, а самую привлекательную «конфету» так спрятали, что ее даже не видно. Сейчас у меня нет собственного баланса, поэтому об инвесторах даже не идет речи, хотя с такими предложениями к нам обращались неоднократно.
- Получается, что у нас выкладывают на «прилавок» предприятия, не представляющие интереса, и задвигают самые «лакомые», которые могли бы составить основу экономики?
- Думаю, не все так просто. У нас - особое предприятие, потому что несмотря на свои маленькие размеры, оно фактически является стратегическим для республики, закрывая определенные направления, связанные с безопасностью страны. Внутри холдинга нет другой компании, которая бы занималась разработкой новейшей продукции, являясь, по сути, интеллектуальным центром. А само оптическое направление сегодня в мире одно из самых прибыльных. Здесь высокая составляющая интеллектуального труда, соответственно, высокая, несмотря на большую конкуренцию, стоимость. Как любят говорить на БелОМО, если тематика, связанная с механикой, газовыми счетчиками, тормозными системами для автомобилестроения, является хлебом, то оптические заказы - куском масла. Понятно, что такое предприятие невыгодно куда-то отдавать с точки зрения интересов страны, а холдингу оно необходимо для обеспечения высокорентабельных заказов и поступления валюты. Естественно поэтому, что ЛЭМТ убрали с «витрины».
- Как только создали ОАО с долей государства, оно стало брать с них дивиденды, чего раньше не делало. Получается, что предприятиям невыгодно, если нет реального инвестора, преобразовываться в акционерное общество?
- Конечно, невыгодно. Выходит, что государство неплохо зарабатывает на приватизации. В первый раз оно берет деньги за выполнение процедур, связанных с изменением организационно-правовой формы предприятия. Мы, например, выплатили огромные деньги - 100 млн. руб. - разным консалтинговым, оценочным и юридическим компаниям. Затем с успешно работающих ОАО государство берет дивиденды и это, вроде, логично, ведь оно является собственником. Но в то же время за их счет оно помогает тем, кто работает плохо. Поэтому у нас нет богатых предприятий.
- У вас есть определенная ниша на мировом рынке. Можно ли ее расширить и что для этого нужно?
- Мы можем продавать гораздо больше изделий. Но для этого необходимо наличие нескольких составляющих. Во-первых, надо иметь конкурентоспособную продукцию, уникальную по своим техническим характеристикам. Во-вторых, у нее должна быть привлекательная цена. А в-третьих, нужно обеспечить сервис. Поскольку наша продукция специфическая, чаще всего работаем по разовым контрактам, а когда они заканчиваются, опять должны начинать с чистого листа. Поэтому вынуждены тратить большие деньги на маркетинг, поиск заказчиков. Кроме того, чтобы успешно конкурировать, мы должны иметь довольно большой выбор продукции, уподобляясь коробейнику: чем больше товара он выставляет, тем выше шансы, что у него что-то купят. Исходя из этого, главные инвестиции направляем не в оборудование, а в разработку новых изделий. Они обладают следующими особенностями: 1) импортные материалы и комплектующие занимают не более 15-30%; 2) материало- и энергоемкость очень низка - последняя, например, не превышает 1%. В то же время доля интеллектуальной составляющей высока - более 50%.
- Но на основные фонды тоже надо выделять деньги и, наверное, нужен какой-то инвестор?
- Нужен, но если бы я сконцентрировался на стратегии предприятия, являющегося научно-техническим, то сначала следует выполнить основную задачу: оснаститься оборудованием для того, чтобы выполнять исследования. В нашу лабораторию я могу привести любого представителя, потому что она соответствует мировому уровню и является одной из лучших в Беларуси. С точки зрения развития, надо вкладывать и в обновление основных производственных фондов, но пока мы решили обходиться тем, что имеем, а также поддержкой партнеров. Например, белорусско-французское предприятие Receive Technologies имеет уникальное французское оборудование, на котором можно производить необходимые нам детали. Закупаем также некоторые готовые элементы и компоненты за границей. Но они стоят довольно дорого, что ухудшает наше сальдо внешнеторгового баланса: если на типичной продукции мы достигаем соотношения импорта/экспорта 1:4, то в некоторых случаях оно достигает 1:2, что мы считаем экономически неоправданным. Поэтому все же ставится задача обновить станочный парк, что, безусловно, требует серьезных инвестиций, которые самостоятельно заработать мы пока не в силах, особенно в последнее время.
- А что вы имеете в виду?
- Судите сами: мы выполнили один из контрактов и только на обязательной продаже валюты потеряли 1 млрд. руб. (если сравнить реальный курс и тот, по которому мы ее продали). На предприятии работает 260 человек, и получается, что каждого из них мы сделали беднее почти на 4 млн. руб. Разве это нормально? А сейчас, разговаривая с вами, я думаю о том, как бы купить оборудование для обработки инфракрасных материалов и где взять на это деньги. А это тоже неправильно.
- Если у государства сегодня есть какие-то проблемы, в том числе валютные, ему надо что-то продать, чтобы стабилизировать экономику. В качестве товара можно рассматривать предприятия. Но готова ли власть к их реализации?
- Сегодня еще существуют психологические барьеры. Но надо исходить из того, что в мире никто и никогда не провел приватизацию, оставаясь белым и пушистым. Каждый раз нарушались какие-то принципы социальной справедливости. Особенно негативно воспринимается опыт России. Например, оптическая отрасль там переживает не лучшие времена: на предприятиях этого профиля численность персонала сократилась в 10 раз! Но опыт других бывших социалистических стран, той же Чехии, где хозяином «Шкоды стал «Фольксваген», и уровень выпускаемых машин резко поднялся. В любом случае, самые подходящие слова по этому поводу сказал Черчилль: мол, капитализм - это страшное зло, но, к сожалению, никто не придумал ничего лучше.