Сергей НИКОЛЮК
В начале августа мировые рынки потрясло событие, аналог которого описан в известной детской загадке: «А» упало… Точнее, упало одно из трех «А», символизирующих финансовую стабильность Америки. В качестве «виновника» падения выступило рейтинговое агентство Standard & Poor's, снизившее суверенный кредитный рейтинг США с ААА до АА+ с негативным прогнозом, вероятность самореализации которого распоясавшееся агентство оценило в 33% (за два года).
Официальная реакция не заставила себя долго ждать. Председатель банковского комитета сената США Тим Джонсон назвал действия S&P «безответственными», а Министерство финансов в своем комментарии отметило, что агентство ошиблось в расчетах на 2 трлн. долл. Известный американский режиссер Майкл Мур, свободный в своих высказываниях от норм бюрократического этикета, призвал американского президента арестовать руководителей агентства. Автор фильма «Фаренгейт 9/11» посоветовал Обаме обратиться к опыту властей Италии, санкционировавших обыски и выемку документов в офисах Moody's и S&P в ответ на публикацию «неверных» оценок экономических рейтингов страны.
Не остался в стороне от «безответственных» решений и рынок: цены на акции и сырье пошли вниз, а стоимость золота - этого «последнего убежища» инвесторов, напротив, уверенно побила исторические максимумы.
Занятие по поиску ответа на классический вопрос «Кто виноват?», как мы видим, популярно не только среди отечественных интеллигентов. В культурологии есть такое понятие: «фетишизм конструктивных решений», суть которого сводится к игнорированию того, что лежит за границей освоенного опыта. Фетишизм: это всегда упрощение, это придание тому или иному действию статуса «единственного», способного изменить объект в отрыве от других явлений.
Примером фетишизма экономического, столь популярного среди либеральных белорусских экономистов, могут служить многочисленные предложения по улучшению инвестиционного климата в республике. Большинство из них сводятся к достижению западных стандартов в области защиты прав инвесторов, снижению налогов и т.п. Но если все так просто, то почему же тогда в ежегодном Докладе о мировых инвестициях, подготовленном Конференцией ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД), отмечено падение прямых иностранных инвестиций в страны Западной Европы в 2010 г. на 19%? Казалось бы, ну где еще права инвесторов могут быть лучше защищены!
Между тем приток инвестиций в Бангладеш за прошлый год увеличился на 30%, а в Китай - только на 11%. Причина дисбаланса лежит на поверхности. В Китай, как отмечается в Докладе, «в условиях неуклонного роста зарплат и издержек производства перенос трудоемких производств замедлился». Бангладеш, напротив, «обретает все большее значение в качестве места размещения недорогостоящих производств». По данным агентства Интерфакс-Китай, в 2010 г. средняя зарплата в госсекторе Поднебесной составила 475, а в частном - 267 долл. в месяц. Белорусским бизнесменам, мечтающим встроиться в «производственные цепочки транснациональных корпораций», необходимо помнить о китайских достижениях в вопросах заработной платы.
Сокращением притока ПИИ отметилась в прошлом году и Япония, а в экономику США он увеличился на 40%. Задача по поиску своей ниши в международной системе разделения труда, таким образом, не может быть решена без перехода за границу освоенного опыта путем чисто механического достижения базовых характеристик инвестиционной среды.
Вместо дефицита ликвидности - избыток
Но вернемся к упавшей букве «А». История кредитного рейтинга ААА ведет свое начало с 1917 г. Справедливости ради следует отметить, что агентство S&P еще в 2005 г. предупреждало «как может пострадать кредитоспособность некоторых стран, имеющих сегодня наивысший рейтинг, если не будут приняты необходимые меры», но тогда будущие неприятности агентство связывало с недостатком средств на финансирование пенсионной системы. Сегодня же речь идет о бюджетном дефиците и долгах.
Совокупная долговая нагрузка лишь государственного сектора на экономику США превышает отметку в 98% ВВП. Поэтому для осуществления одних только процентных платежей экономика должна ежегодно расти как минимум темпами в 6,56%. Абсолютная величина государственного долга составляет 14,5 трлн. долл., но существует также долг домашних хозяйств - 13,3, корпоративный долг - 10,9 и долг финансовых организаций - 14,1 трлн. долл. Итого по американским амбарам и сусекам наскребается 53 трлн. (355% ВВП).
Рассчитаться с такими долгами невозможно даже при китайском темпе роста ВВП. Этот вывод справедлив и для подавляющей части стран-членов Еврозоны и Японии. Но кроме долговых проблем нервничать инвесторов заставляет текущая экономическая статистика: по итогам I квартала 2011 г. годовой прирост американского ВВП составил 1,9%. При этом наблюдается четкая тенденция снижения его темпа: если в IV квартале 2009 г. этот показатель превышал 5%, то за аналогичный период 2010 г. - 3,1%.
Поиск причины астрономического долга в недальновидной политике американского истеблишмента означал бы попытку создания очередного фетиша. Нынешний кризис - в исчерпании самой модели эмиссионного роста, три десятилетия тянувшей мировую экономику за волосы вверх из болота стагфляции. Один из «побочных» результатов эксплуатации данной модели - распухание суммарного объема финансовой системы до 570 трлн. долл., или свыше 900% мирового ВВП.
Первый звонок прозвенел в сентябре 2008 г., но он, как это ни покажется странным, не был услышан. Ни на одном из заседаний антикризисного саммита G20 причины кризиса всерьез и не обсуждались. Все сводилось к согласованию текущих шагов и декларациям о скором окончании кризиса. В качестве комментария процитирую известного российского экономиста Игоря Николаева: «Общая спекулятивная модель экономики после кризиса 2008 г. никак не изменилась. Хотя у некоторых экономистов и появились надежды, что денежная эмиссия может исправить ситуацию. Первая волна кризиса тогда закончилась испугом и уверенностью, что «как-нибудь пронесет». Но, как видно, не проносит».
Политика ничем не ограниченной эмиссии, проводимая ФРС в первую очередь в интересах своих банков-акционеров (ФРС - это система частных банков) постепенно вошла в стадию саморазрушения. Лекарство оказалось опаснее самой болезни. Поэтому на прошедшем в августе заседание Комиссии по открытым рынкам, вопреки ожиданиям отдельных оптимистов, члены правления ФРС не решились приступить к третьей программе количественного смягчения (QE-3), но согласились сохранить нулевую ставку рефинансирования еще «как минимум до середины 2013 г.».
Снижение кредитного рейтинга США многие аналитики сравнивают с банкротством банка Lehman Brothers. Старт дан, и «вторая волна» мирового экономического кризиса не заставит себя долго ждать. Не соглашаясь с такой аналогией, редактор отдела «Деньги и инвестиции» The Wall Street Journal Франческо Геррера выделяет три отличия нынешних событий от кризиса трехлетней давности.
Во-первых, кризис 2008 г. распространялся снизу вверх. Он начался с оптимизма покупателей жилья и распространился на рынки благодаря «мастерам красивой упаковки плохих активов с Уолл-стрит, которым помогли рейтинговые агентства». Нынешние проблемы - результат неспособности правительств навести порядок в собственном доме. Падение доверия к собственным властям со стороны бизнеса привело к сокращению инвестиций в частном секторе.
Во-вторых, в преддверии краха в 2008 г. финансовые компании и домохозяйства наслаждались дешевыми кредитами. Сегодня экономический застой заставляет всех копить деньги и освобождаться от долгов. Итог - падение спроса.
В-третьих, нынешняя напряженность вызвана не дефицитом ликвидности, а ее избытком (в качестве курьеза отметим решение Bank of New York брать комиссию за открытие больших депозитов).
Из перечисленных особенностей нынешнего кризиса следует вывод о бессмысленности новых финансовых интервенций. Проблема - в глобальной потере доверия субъектов рынка друг к другу, а дефицит доверия монетарными методами не восстанавливается.
Между падением и стабилизацией
Какое отношение все изложенное выше имеет к Беларуси? Мы связаны с глобальными мировыми процессами в первую очередь через Россию, а на каждый процент замедления американской экономики, как подсчитали аналитики компании «Ренессанс-Капитал», российская экономика отвечает двумя.
Скандальная потеря буквы «А» сгенерировала парадоксальную ситуацию: началось падение российского фондового рынка и ослабление рубля. За первую половину августа только «Газпром» потерял более 20% своей капитализации. Таким образом, сырьевая сверхдержава в очередной раз продемонстрировала несостоятельность своих претензий на роль «острова стабильности». Участники рынка предпочли переждать растущую неопределенность на финансовом рынке на родине кризиса, что и зафиксировал всплеск спроса на федеральные казначейские облигации.
Отметим, что чистый отток капитала фиксируется в России уже в течение десяти месяцев подряд. В I полугодии 2011 г. он достиг 31,2 млрд. долл., что в 2,7 раза выше по сравнению с тем же показателем прошлого года. И это при средней цене нефти марки «Urals» за 6 месяцев 108,1 долл./баррель!
Сегодня наметилась тенденция если не к падению, то, по крайней мере, к стабилизации цен на нефть. Последствия этого для российского бюджета, а следовательно, и выполнение социальных программ в преддверии президентских выборов очевидны. Ведь по сложившейся традиции в России им предшествует политика «неслыханной щедрости». Очередная избирательная кампания не станет исключением: в федеральном бюджете на 2011 г. расходы утверждены на опасно высоком уровне - 20,7% ВВП (в 2004-2006 гг. - 16% ВВП). «В итоге, - как отмечается в июньском отчете института Гайдара, - существенно возросли риски тяжелых финансовых последствий в случае снижения мировых цен на нефть и другие товары российского сырьевого экспорта при отсутствии весомых финансовых резервов, которые имелись перед началом кризиса 2008 г.».
Но и без «второй волны» кризиса, формирование которой еще под вопросом, экономика России начинает пробуксовывать. Рост ВВП во II квартале, по оценке Росстата, составил 3,4%. Между тем еще в июле многие аналитики уверенно предсказывали, что II и III кварталы дадут экономике рост на 5 и 5,8% соответственно. Потребительский спрос по-прежнему остается фактически единственным двигателем российской экономики. Рост конечного потребления домашних хозяйств в I квартале составил 5,7%, а розничного товарооборота за 6 месяцев - 5,3%. Однако такая потребительская благодать происходит при снижении реальных доходов населения (за первую половину года на 1,4%) и слабом увеличении реальной средней заработной платы (на 2,4%). Иными словами, Россия следует в фарватере западных тенденций, наращивая конечный спрос за счет расширения потребительских кредитов и снижения доли сбережений.
Последняя информация возвращает нас к модели экономического роста. Ныне существующая (эмиссионная) продержалась три десятка лет, породив структурные дисбалансы. Для их преодоления в первую очередь требуется политическая воля, которой противостоят интересы мощных лоббистских кланов. Поясню на примере дисбаланса с перераспределением доходов. В США после Второй мировой войны 20% наиболее состоятельных домохозяйств получали около 42-43% всех доходов, более 20% которых посредством фискальной системы перераспределялись в пользу менее обеспеченных. С 1970-х гг. ситуация начала меняться. В итоге к нынешнему кризису доля доходов 20% наиболее состоятельных домохозяйств достигла 50% всей прибыли. При этом доля самых состоятельных домохозяйств (их 5%) выросла с 21% в 1980 г. до 37,5% в 2007 г.
Чем выше уровень доходов, тем выше норма накоплений. Сбережения вышеупомянутых 5% американских домохозяйств и создают основу той массы «лишних» денег, которая давит на товарные рынки, заставляя цены на сырье «идти на север».
Что в таких условиях остается делать гражданам, чьи доходы оставляют их за пределами 20% наиболее обеспеченных семей? По мнению нобелевского лауреата Майкла Спенса, им надо только «надеяться, что американские и европейские политики проведут налоговые реформы, что оживит спрос и перезапустит инвестиционный рост. Но даже если они отважатся на такие шаги, это займет время».