Предприятие особого назначения

За годы работ по ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы Беларусь приобрела опыт, которым не располагает ни одно государство в мире. И, как показали последние события в Японии, он может быть востребован. По словам Евгения БЕЛАША, директора Республиканского специализированного унитарного предприятия «Полесье», более чем за 20-летний период существования оно стало «докой» в дезактивации, сборе и захоронении радиоактивных отходов.

- Евгений Викторович, когда вы узнали о Чернобыльской трагедии?
- Практически сразу, в это время я был студентом университета. Мои родители живут в Хойникском районе, и когда началась эвакуация, в нашем доме даже останавливались семьи переселенцев. Потом в составе студенческого отряда в 1986 г. выезжал в родной район, где мы строили домики для переселенцев и проводили специальные мероприятия: закрывали колодцы.

- У вас сегодня 100%-ная загрузка по Чернобыльской программе или берете другие заказы?
- Основная наша работа - выполнение Государственной программы по преодолению последствий катастрофы на ЧАЭС. Постановлением Совета Министров создано два таких предприятия - в Могилевской и Гомельской областях. В их названии значится слово «специализированное», потому что они занимаются исключительно устранением последствий Чернобыльской аварии. Наша работа связана с радиоактивным загрязнением, защитой людей. А значит, нужны специальная лицензия, подготовленные специалисты, лаборатория и т.д.
Поначалу не хватало опыта, отсутствовали научные подходы по безопасному проживанию людей на загрязненных территориях. Наше предприятие в основном занималось дезактивационными работами, «смывая» радионуклиды со зданий школ, детских садов, подворий, крыш. На промышленных предприятиях «ЗЛиН» и «Гомсельмаш» разбирали вентиляционные шахты и тщательно очищали их от радиоактивных веществ. По линии МАГАТЭ «Полесье» в свое время получило две установки, с помощью которых можно мыть специальными растворами крыши, а также собирать загрязненную землю, в том числе и на подворьях, в специальные погрузчики. На ее место завозили чистый грунт.

Основная задача предприятия в течение последних лет - снос и захоронение различных зданий, подвергшихся радиоактивному загрязнению. Работа эта не такая простая, как кажется на первый взгляд. Вначале определяется уровень загрязнения крыш и стен, затем готовится проектно-сметная документация. После разборки строений строительный мусор в обязательном порядке сортируется: то, что превышает допустимый уровень радиационного загрязнения, вывозится в пункты захоронения отходов дезактивации. На территории Гомельской области расположено 83 таких полигона и их обслуживанием, согласно законодательству, занимается наше предприятие.

- Кто и как принимает решение о сносе частных подворий?
- Это находится в полной компетенции районных администраций. Они определяют перечень населенных пунктов, улиц, домов, подлежащих сносу. Но и здесь существуют свои проблемы. Есть такие здания, из которых люди отселились, но райисполкому их не сдали, причем хозяева этих строений не получили помощи, положенной переселенцам, - ни квартиры, ни денежной компенсации. В данном случае дом считается частной собственностью и сносить его мы не имеем права, иначе хозяин может потребовать возмещения стоимости жилья. Поэтому работа проходит выборочно, согласно решению райисполкомов. Думаю, проблему с брошенными домами, которые продолжают «фонить»,  нужно решать.

Хотелось бы также, чтобы более равномерным - по годам и кварталам - было финансирование. В этой пятилетке планируется завершить снос и захоронение строений, находящихся на загрязненных территориях. И когда эта тема будет закрыта, нам придется искать пути дальнейшего развития предприятия исходя из имеющейся техники и квалификации специалистов. К 2015 г. надо выбрать такое направление, где мы могли бы с наибольшей отдачей применить свои силы. В числе возможных рассматриваем строительную, дорожную, мелиоративную сферы.

- Радиация опасна тем, что ее не видно и не слышно. Легко ли заставить людей соблюдать все необходимые меры безопасности? И есть ли текучесть кадров?
- Члены нашего коллектива держатся за свои рабочие места, хотя, как я уже говорил, труд небезопасен. В какой-то мере неблагоприятные условия компенсируются довольно высокой заработной платой, которая в среднем в прошлом году составила 1,8 млн. руб. Строго требуем и соблюдения техники безопасности, поскольку от этого зависит здоровье работников. Им выдаются специальные хлопчатобумажные костюмы, респираторы, накопительные дозиметры. Недавно в России приобрели аппарат, который автоматически считывает уровень индивидуального облучения. Раз в год все сотрудники проходят медосмотр, получают санитарный паспорт. Это одно из обязательных условий для работы на нашем предприятии.

- С учетом того, что вам приходится работать в загрязненной зоне, проходит ли техника, на который вы перевозите грузы, дезактивацию?
- У нас есть специальное оборудование, контролирующее уровень радиации. Если он превышает норму, то техника дезактивируется на месте. Ничего «грязного» в открытом виде не перевозим, соблюдаем все меры безопасности. У нас две сертифицированные лаборатории. Одна из них проверяет индивидуальные дозиметры, следит за тем, сколько радиации ежедневно накопил каждый член коллектива, вторая определяет степень загрязнения почвы цезием.

В нашем ведении находится и комплекс по переработке жидких отходов. Как я уже отмечал, мы проводили дезактивацию вентиляционных систем на крупных предприятиях Гомельщины. Для этого системы разбирались, мылись в специальном растворе, который в итоге становился радиоактивным. Этот раствор вывозился на комплекс по переработке жидких отходов, а там в него по специальной технологии добавлялись песок и цемент. Затем бочки с затвердевшими отходами заваривались и помещались в специальные могильники.

- Сейчас в Японии ликвидируют последствия аварии на атомной станции «Фукусима-1». Там тоже появилась 30-километровая зона отселения и, видимо, будут создаваться подразделения, аналогичные вашему предприятию. Готовы ли вы поделиться с японскими коллегами накопленным опытом?
- Беларусь действительно накопила уникальный практический опыт, ведь с подобными последствиями до аварии на ЧАЭС не сталкивалась ни одна страна в мире. Если будет соответствующее обращение, мы готовы в полном объеме поделиться всем, что знаем и умеем сами, с японскими коллегами.

- Вы говорили о том, что надо определяться с будущим и, наверное, делали первые прикидки, в чем могли бы преуспеть. К чему сегодня больше склоняетесь?
- В своей работе сейчас в основном используем дорожно-строительную технику. Конечно, где-то придется немного перестраиваться, менять состав, набирать специалистов, имеющих опыт в области дорожного строительства и мелиорации. В данный момент мне сложно принять какое-то окончательное решение, но думать об этом надо. Сегодня определены объемы работ до 2015 г., где и сколько зданий надо снести, есть финансирование. Но это не значит, что мы должны работать, используя только бюджетные средства. Например, в прошлом году трудились на газоперерабатывающем заводе под Речицей, проводили дезактивацию различных металлоконструкций с тем, чтобы их можно было сдать на металлолом.

- Вам часто приходится встречаться с руководителями тех районов, где работаете. Везде ли одинаковое отношение к этой тематике?
- Каждый райисполком стремится быстрее навести порядок на своей территории, поэтому приходится определять приоритеты. Сегодня работаем в четырех районах, у нас есть два участка, разделенные на четыре бригады по 20 человек. Все находится под контролем облисполкома, который выдает нам задания и подписывают соответствующую программу на год, определяет финансирование, количество сносимых объектов.

- Ваше предприятие не выпускает продукцию. Растут ли при этом объемы работ, требуют ли от вас выполнения прогнозных показателей?
- Как и любое другое предприятие в своих планах социально-экономического развития мы закладываем рост объемов производства, зарплаты. Ведь только увеличение объемов работ может обеспечить коллективу достойное существование.

- Происходит ли корректировка этих планов в случае увеличения затрат?
- Если есть необходимость «исправления» бизнес-плана с учетом подорожания топлива, запчастей, горюче-смазочных материалов, нам позволяют это сделать. Данные обстоятельства не зависят от нас, так что вопросов обычно не возникает. Но как бы то ни было, нужно стремиться к тому, чтобы выдержать первоначальную составляющую. Мы не можем опуститься ниже того уровня, который уже был достигнут. Наш главный заказчик - УКС облисполкома, который ежемесячно принимает объем выполненных работ, их качество.

- Чувствуется, что вы довольны коллективом, в который пришли.
- Действительно, у нас работают профессионалы. Многие считают, что лучше «чернобыльские» деньги отдать в район, там их смогут самостоятельно освоить и это обойдется дешевле. Но на самом деле децентрализация будет стоить намного дороже, ведь мощная техника требует адекватной загрузки. К тому же у нас больше опыта и профессионализма, и в каждом районе такое предприятие не создашь. Евгений Белаш окончил экономический факультет Гомельского университета им. Ф.Скарыны. После окончания вуза 10 лет работал в системе ЖКХ, затем 10 лет - начальником Управления по ликвидации последствий катастрофы на ЧАЭС. В апреле 2010 г. назначен директором Республиканского специализированного унитарного предприятия «Полесье».