Возрождение отраслевой науки как жизненная необходимость
Переход мирового сообщества от традиционной к инновационной экономике обусловил незамедлительное перемещение эпицентра соперничества стран за мировое господство в сферу образования, науки и инноваций. Чтобы не остаться на обочине мирового прогресса, нам также надо максимально сконцентрировать свои усилия на всемерном развитии этих важнейших сфер общественной жизнедеятельности, одновременно обеспечивая максимальную отдачу средств, ассигнуемых на эти цели. Решение данной задачи потребует мобилизации усилий по весьма широкому кругу направлений. Остановлюсь только на одном из них, которое, с одной стороны, не требует больших затрат, а с другой - не терпит отлагательства. Я имею в виду совершенствование организационной структуры образовательно-научно-инновационной сферы и взаимоотношений между ее компонентами.
Для начала замечу, что общее направление реформирования академической и всей отечественной науки, принятое нынешним руководством НАН Беларуси, противоречит требованиям инновационной экономики и никоим образом не согласуется с передовой мировой практикой научного обслуживания производства. Для наиболее продвинутых в инновационном отношении стран характерно всемерное организационное сближение науки с производством. Это находит свое выражение в опережающем развитии фирменной и корпоративной науки, представленной научными организациями, находящимися в составе либо отдельных крупных фирм, либо национальных и транснациональных компаний и корпораций, которые и финансируют научные исследования и разработки, осуществляемые указанными организациями, и используют полученные в процессе их выполнения результаты.
Согласно оценкам зарубежных науковедов, по уровню эффективности затрат на научно-техническую деятельность фирменная и корпоративная наука существенно превосходит государственные научные центры. И главным образом потому, что в последнем случае нет того организационного единства, которое имеет место в первом случае. Кроме того, участие государства в научной и научно-технической деятельности порождает появление «бесплатных» денег, в рациональном использовании которых практически никто по-настоящему не заинтересован - ни государственные чиновники, ответственные за развитие науки и инноваций; ни научные организации, непосредственно осуществляющие научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы; ни государственные и коммерческие организации, использующие их результаты. В итоге эти деньги порой становятся объектом различного рода злоупотреблений, весьма трудно поддающихся предотвращению и устранению.
Именно поэтому государство с помощью своих научно-исследовательских центров и за свой счет решает только такие научные задачи, которые, имея большое общенациональное значение, не представляют особого интереса для частных коммерческих организаций, и отдает предпочтение научным организациям, представляющим фирменную и корпоративную науку, когда речь заходит о решении более узких задач, связанных с обеспечением эффективного функционирования того или иного конкретного производства. В результате во многих промышленно развитых странах Запада ныне на долю фирменной и корпоративной науки приходится до 50% и более общего объема научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ.
Совсем иное положение сложилось в нашей стране. По данным Государственного комитета по науке и технологиям, в системе Минпрома в 2008 г. было занято всего 4234 исследователя, или 22,9% общей их численности. При этом доля научных подразделений промышленных предприятий, т.е. фирменной (заводской) науки в общей списочной численности работников, выполнявших научные исследования и разработки, составила лишь 14,5%. Еще меньшей была их доля в общей численности докторов и кандидатов наук - соответственно 0,8 и 1,4%.
Что касается других отраслевых министерств, то их обеспеченность подведомственными научными организациями выглядит просто удручающе. К примеру, в системе Министерства сельского хозяйства и продовольствия, представляющего вторую по значимости (после промышленности) отрасль материального производства, в 2008 г. числилось всего лишь 56 исследователей, или 0,3% общей их численности.
Неоправданно низкая доля отраслевых министерств в общей численности исследователей обусловлена их чрезмерным сосредоточением в Национальной академии наук Беларуси. По состоянию на конец 2008 г. ее доля в общей численности исследователей составила 32,9%. Еще выше была доля НАН Беларуси в общей численности докторов и кандидатов наук, занятых выполнением научных исследований и разработок, - соответственно 67,6 и 59,0%.
Такое крайне ненормальное межведомственное распределение научных кадров явилось следствием, во-первых, резкого сокращения кадрового потенциала отраслевой науки, произошедшего в начале 90-х гг. прошлого столетия под влиянием системного кризиса, и, во-вторых, перетаскивания под «крышу» НАН Беларуси целого ряда научно-исследовательских организаций, ранее представлявших отраслевую и фирменную (заводскую) науку. В частности, в начале текущего столетия в систему НАН Беларуси были включены все научно-исследовательские институты ликвидированной Академии аграрных наук РБ.
Допущенное сворачивание отраслевой науки может очень дорого обойтись республике. Чтобы такого не произошло, следует в предельно сжатые сроки возродить отраслевую науку, создав все необходимые организационные и экономические условия для ее последующего устойчивого и ускоренного развития. Задачей минимум должно стать создание в каждом кластере, входящем в ядро будущей конкурентоспособной национальной экономики, по меньшей мере одной достаточно крупной научно-исследовательской организации, способной обеспечить полномасштабное проведение необходимых научных исследований и разработок по соответствующему направлению научно-технического прогресса.
Поскольку реальные возможности нашего государственного бюджета для резкого увеличения ассигнований на развитие науки крайне ограничены, то сделать это можно только посредством межотраслевого перераспределения имеющегося научного потенциала в пользу приоритетных отраслей. Это касается прежде всего институтов НАН Беларуси, специализирующихся на выполнении преимущественно технико-технологических исследований и разработок.
Кстати, передача указанных институтов кластерам будет на пользу не только научному обслуживанию национальной экономики, но и развитию самой академической науки. Сегодня Национальная академия наук сверх всякой меры деформирована в сторону превалирования структурных подразделений, специализирующихся на исследованиях и разработках технико-технологической направленности, что отвлекает ее от выполнения своего главного предназначения - проводить полномасштабные комплексные исследования, направленные на решение общенациональных проблем, связанных с развитием национальной государственности, экономики, культуры, с обеспечением экономической безопасности жизнедеятельности государства, развитием растительного и животного мира, населяющего территорию страны, и др. В результате откладываются на потом разработки научно обоснованных рекомендаций по преодолению хронической невосприимчивости отечественного производства к достижениям науки и техники, формированию целостного организационно-экономического механизма ускоренного инновационного развития национального хозяйства, а также государственной идеологии, содействующей всемерному развитию у наших граждан инновационного мышления, и созданию всех других условий, необходимых для обеспечения эффективного перехода национальной экономики на инновационный путь развития. Между тем без решения указанных проблем никакие отечественные технико-технологические разработки не спасут Беларусь от дальнейшего все возрастающего отставания от передовых стран мира.
Кроме того, гипертрофированное развитие в академии научно-исследовательских организаций технико-технологического профиля сделало ее чрезмерно громоздкой и трудно управляемой. Положение усугубляется приданием НАН Беларуси ряда управленческих функций, свойственных отраслевому министерству. Это не только позволило ее руководству перетаскивать под свою «крышу» отдельные научно-исследовательские организации, ранее принадлежавшие отраслевой (ведомственной) и фирменной (заводской) науке, организационно удаляя их таким образом от производства, но и дало ему право и реальную возможность оказывать ощутимое административное давление на все остальные ведомства, имеющие в своем составе научные организации, что вызвало неоправданное обострение противоречий между академической и другими секторами науки.
Вдобавок, наделение НАН управленческими функциями, свойственными министерству, обусловило приход к управлению белорусской наукой профессиональных чиновников, имевших весьма поверхностное представление о специфике научной деятельности. Они, естественно, привнесли в управление наукой подходы, принципы и приемы, которые широко использовали в своей прежней работе. Однако будучи эффективными для производственно-хозяйственной деятельности, они далеко не всегда оказывались таковыми применительно к научной деятельности.
Особенно пагубно сказалось на науке усиленное принуждение научных организаций ко всемерному увеличению своих денежных доходов. Это требование фактически ставит трудно преодолимый заслон на пути рискованных научных и научно-технических проектов, реализация которых не гарантирует получение заданного положительного результата. В итоге все фундаментальные и поисковые исследования в академии ныне если не предаются забвению, то по меньшей мере оказываются на положении «пасынков». В подтверждение сказанного можно привести такие цифры. В последние годы государственные программы фундаментальных исследований в общем объеме выполняемых НАН Беларуси научно-исследовательских работ занимают, как правило, не более 10%. Примерно четверть его составляют так называемые ориентированные фундаментальные исследования. На долю же государственных комплексных целевых программ, представленных преимущественно прикладными исследованиями и разработками, приходится до 40 и более процентов. Еще около четверти - на долю собственных прикладных исследований. И это, замечу, при том, что фундаментальные исследования - первооснова прикладных исследований и разработок. Любые их ограничения непременно обусловят все возрастающее снижение результативности всей науки, а следовательно, и ее роли в социально-экономическом развитии общества и государства.
Принуждение научных организаций ко всемерному увеличению своих денежных доходов осуществляется главным образом посредством доведения до них заданий по заключению различного рода бюджетных и внебюджетных договоров на выполнение научных исследований и разработок. С помощью такого метода руководству НАН Беларуси удалось добиться устойчивого превышения договорной тематики над исследованиями, выполняемыми на основе базового финансирования. При этом удельный вес одних только хозяйственных договоров в общем объеме научной, научно-технической и инновационной деятельности Академии наук вплотную приблизился к 20%.
Чтобы быть правильно понятым, сразу же оговорюсь: я не против стремления научных организаций к увеличению своих доходов, а лишь считаю, что оно ни в коем случае не должно противоречить их главному предназначению, т.е. получению новых знаний и созданию на их основе инновационных продуктов. На практике же, к сожалению, в погоне за максимальными доходами научные коллективы порой начинают меньше всего думать о получении новых знаний, предпочитая целиком сосредоточиться на зарабатывании денег любой ценой, превращаясь таким образом в своего рода интеллектуальные шабашные бригады, ничего общего не имеющие с подлинной наукой. Тем самым создается благоприятная почва для криминализации научной и научно-технической деятельности.
Чтобы выполнить доведенные до них сверхнапряженные задания по договорной тематике, наиболее квалифицированные научные сотрудники вынуждены сверх всякой разумной меры тратить свое время вначале на заключение договоров, а затем на составление по ним объемистых отчетов. В результате у сотрудников не остается времени на подлинные научные исследования, и им приходится имитировать «бурную» научную деятельность, переписывая из одного отчета в другой практически одни и те же результаты исследований.
Есть в такой метаморфозе научных коллективов и крайне нежелательное последствие нравственного плана. Я имею в виду превращение ученых в двуликих Янусов. Оно непременно происходит, когда научный сотрудник одну часть своего рабочего времени вынужден посвящать исполнению государственного заказа, а другую - хозяйственного договора, помогая во втором случае ведомству или отдельному предприятию более полно реализовать их ведомственный либо корпоративный интерес, который не совпадает с национально-государственными интересами.
Помимо душевного дискомфорта, парализующего духовные силы и неизбежно ведущего к нравственному разложнению научного сотрудника, его одновременное «служение» национально-государственным, ведомственным, корпоративным, а порой и частным интересам способно причинить ощутимый ущерб также обществу в целом. Прежде всего вследствие возможного нарушения оптимальной взаимоувязки тех и других интересов. Ибо, занимаясь параллельно разработкой рекомендаций по реализации национально-государственных и интересов низших иерархических уровней, научный сотрудник практически не в состоянии в том и другом случае оставаться объективным. Причем вероятнее всего, поддавшись на уговоры руководителей предприятий и их ассоциаций, дополненные соответствующим материальным вознаграждением, он постарается обеспечить более полную реализацию их корпоративных интересов за счет ущемления национально-государственных. При широком распространении такого поведения научных сотрудников в конечном итоге мы получим не только безнравственное обществоведение, но и безнравственное общество. Избежать такого крайне нежелательного финала можно только в одном случае - когда реализацией национально-государственных интересов будут заниматься ученые, находящиеся в государственных организациях, а корпоративных - ученые, представляющие фирменную и корпоративную науку.
Отпочковывание от НАН Беларуси научно-исследовательских институтов, занимающихся главным образом прикладными исследованиями и разработками с целью их последующего включения в состав корпоративной либо отраслевой науки, позволит в значительной мере устранить указанный недостаток в организации научных исследований, вызывающий душевный дискомфорт у научных сотрудников и их моральную деградацию. Наряду с этим станет возможным, во-первых, сделать Национальную академию наук более компактной и управляемой; во-вторых, сосредоточить ее усилия на решении общенациональных задач, а также на проведении поисковых и фундаментальных исследований, способных осуществить подлинный прорыв по тому или иному направлению научно-технического прогресса, обещающий получение долгосрочных общественно значимых дивидендов, и, в-третьих, существенно улучшить научное обслуживание инновационного развития промышленности и других отраслей национально-хозяйственного комплекса. При этом благодаря не только обеспечению более тесного организационного единства науки и производства, но и созданию надлежащих условий для более надежных гарантий сохранения коммерческой тайны, связанной с научной разработкой инновационного продукта.
Чтобы получить от предлагаемой реорганизации науки желаемый результат, важно заранее предусмотреть действенные меры, позволяющие предотвратить возможность кардинального перераспределения предприятиями и министерствами средств в ущерб науке в случае резкого обострения их финансового положения. Этого можно было бы не опасаться при наличии в стране полноценного конкурентного рынка, ставящего предприятия в условия, при которых их выживание и дальнейшее развитие практически невозможно без самой активной инновационной деятельности. У нас, к сожалению, такого рынка нет, а поскольку его создание потребует немало времени, то в качестве временной меры при решении данной проблемы можно предложить принятие соответствующих нормативно-законодательных актов, не позволяющих хозяйственным руководителям ни под каким предлогом сокращать объемы финансирования переданных им научно-исследовательских организаций, дополненное введением строгого государственного контроля за их исполнением.
В заключение несколько слов о вопросе совершенствования организации государственного управления научной сферой. То, что сегодня наукой, составляющей по затратам всего лишь доли процента от ВВП, управляют аж три ведомства республиканского уровня - Национальная академия наук Беларуси, Государственный комитет по науке и технологиям и Министерство образования - полнейший нонсенс и непростительная роскошь. Ничего кроме дополнительных затрат на управление, никому не нужного дублирования в работе и соперничества за первенство это не дает. Совершенно ясно, что государственное управление наукой должно осуществляться из единого центра и что больше других на данную роль подходит Государственный комитет по науке и технологиям. Хотя бы уже только потому, что это чисто управленческий орган, в обязанности которого не входит непосредственное проведение научных исследований (как это имеет место в случае с НАН), который больше других отвечает за эффективность использования государственных средств, ассигнуемых на развитие научной и научно-технической деятельности, и за внедрение в производство результатов научных исследований и разработок. За НАН Беларуси целесообразно сохранить лишь функции управления фундаментальными исследованиями. При этом для обеспечения более тесной увязки фундаментальных исследований с проблемами дальнейшего развития белорусского государства и общества в состав советов по координации фундаментальных исследований, создаваемых при академии, в обязательном порядке должны войти ведущие ученые, занятые в отраслевой и вузовской науке, а также отдельные государственные и хозяйственные деятели, ответственные за внедрение достижений науки и техники в производство. Главная задача их участия в работе указанных советов должна состоять в нацеливании академических научных организаций на проведение таких фундаментальных исследований, которые сегодня больше всего нужны нашему народному хозяйству.