Священник Андрей САВРИЦКИЙ Издревле в поисках идеала чистоты и святости русский народ обращает свои взоры к иноческим обителям, которые во все времена являлись оплотом правой веры и благочестия. Монашество есть тяжелый подвиг внутренней борьбы и молитвы, но вместе с тем оно имеет и определенную внешнюю жизнь, определенную дисциплину.
Каковы же были нравы и быт средневекового русского монастыря? Говорить об этом можно на основании сохранившихся древних памятников. В этой статье мы обращаемся к одному из таких источников - рукописному уставу Троице-Сергиевой Лавры, хранящемуся в Отделе рукописей Российской Государственной библиотеки (№247, фонд 304.I). Рукопись датируется XVI в. и представляет собой свод наказаний за нарушение монашеской дисциплины. Внимательно изучая эти предписания, мы можем судить о строгости нравов и образе жизни средневекового монашества.
К службе братия монастыря созывалась звоном колоколов или стуком бил. Как только раздавался звон, насельники обители должны были немедленно оставить все и «с тщанием» стремиться в церковь. Богослужение XVI в. значительно отличалось от современного. Оно было очень долгим, сидеть разрешалось лишь в определенные моменты. В молитвенные чинопоследования вплеталось чтение назидательных поучений, которые давали обильную пищу для размышлений. Для тех, кто опаздывает на богослужение, спит или сидит во время него, без повеления выходит, разговаривает или смеется, устав предписывает такие дисциплинарные взыскания как стояние на паперти с поклонами и просьбой о прощении, стояние на трапезе, отлучение от братии на один день, сухоядение, земные поклоны перед алтарем.
Следует отметить, что земные поклоны, предписываемые за какие-либо провинности, настраивали душу на исправление, смирение и молитву и в то же время помогали смирять взбунтовавшееся тело.
Среди дисциплинарных указаний помещены выписки из творений преп. Анастасия Синайскаго и св. Иоанна Златоуста о том, как часто нужно приобщаться Святых Христовых Таин.
Монастырская трапеза является продолжением богослужения. Храм и трапезная палата - две параллели: в одном месте преподается пища духовная, в другом - телесная, на употребление которой понуждает естество. В некоторых монастырях торжественный обед в дни великих церковных праздников совершался непосредственно в храме, о чем свидетельствуют сохранившиеся «трапезные» храмы: в Троице-Сергиевой Лавре, в Новодевичьем, Полоцком и других монастырях. По традиции во время трапезы в обителях читались поучения, настраивающие ум и сердце на молитву. По уставу полагалось принимать пищу совместно со всеми братьями в определенное время. Исключение делалось лишь для тех, кто в это час был занят на тяжелых монастырских послушаниях. В монастыре строго осуждалось тайноядение, чрезмерное пристрастие к пище. Посещение же людских трапез, брачных застолий и соборных пиров монахам строго возбранялось.
Управлял монастырем игумен, которому все братия оказывали беспрекословное послушание. Часто он был и духовным лидером обители, как, например, преподобный Сергий. Игумену вменялись воспитание и забота о вверенной ему братии. Воспитывать свою паству он должен был примером своей жизни, словом и молитвой. Телесные наказания были недопустимы: за это на настоятеля могла быть наложена епитимия (духовное и телесное упражнение, направленное на борьбу с грехом - поклоны, воздержание в еде, молчание) сроком на 3 года. Все в монастыре совершалось по благословению игумена. Выходить разрешалось только с его позволения, не иначе как «с говением и молитвою».
Тем, кого игумен отправлял на далекую монастырскую службу, по возвращении он умывал ноги «яко Христос апостолом». Осуждение игумена воспринималось как хула на Бога и могло быть наказано отлучением на неделю. Перед отходом ко сну все братия должны были кланяться игумену со словами: «Господи благослови, отче». Нарушивший это правило должен был одну ночь стоять, ни на что не опираясь, и поститься 40 дней, ежедневно полагая по 200 поклонов.
Основные храмовые послушания несли уставщик и пономарь. Первый призван наблюдать за порядком и благочинием в храме, следить за аккуратностью при пользовании богослужебными книгами, чтобы не загрязнить их маслом от кадила, свечным воском и даже потом от рук. Он назначает чтецов, указывает певцам, что нужно петь за богослужением.
О другом церковном послушании памятник сообщает, что пономарь должен следить за чистотой в алтаре, за горением светильников, не жечь понапрасну угли и масло, не забывать чистить кадила. Если же он прольет масло, допустит чрезмерное горение огня, должен сотворить 30 поклонов. В случае, когда пономарь разбивал кадило, на него налагалась епитимия.
Монастыри были центрами культуры и просвещения. Там находились самые крупные рукописные мастерские (скриптории) и библиотеки. Возглавлял скрипторий старейшина, которому подчинялись каллиграфы. Он следил за тем, чтобы в мастерской было все необходимое для работы. Его власть не была абсолютной, в случае превышения своих полномочий или лицеприятного отношения к подчиненным он подлежал строгому взысканию. Книги писались на пергаменте или бумаге. Работа каллиграфа XVI в. более походила на рисование и требовала внимательности, аккуратности и терпения. Тому, кто «со гневом сломит трость», полагалось наказание 30 поклонов. Каллиграф не имел право брать чужую тетрадь, переписывать из книги что-либо для себя лично, читать книги, которые переписывали другие мастера.
Дошедшие до нас древние книги, как правило, имеют хороший деревянный оклад, обшитый кожей. Этим в мастерской занимались переплетчики. От них устав требовал бережного отношения к рабочим инструментам: за поломку иглы или ножа, повреждение книжных «риз» он должен был совершить 50 или 60 поклонов.
Библиотека для историка, пожалуй, самое интересное место в монастыре. Древние рукописные книги, входящие в различные собрания, - это главным образом фонды монастырских библиотек. Библиотекарем (или как говорит древний устав, книгохранителем) мог стать только духовноопытный и начитанный человек. Он должен следить за внешним порядком в книгохранилище, которое нельзя было оставлять надолго открытым, не давать книги тем, у кого не вымыты руки, смотреть, чтобы на страницы не капал воск свечей и даже слюна и пот читателей.
Монастырь питался трудами братии и подаянием. Подсобное хозяйство обители включало: огород, хлев, кузницу и хлебницу (т.е. пекарню). Из жития преподобного Сергия мы знаем, что он любил трудиться в огороде. Монастырский огород в уставе именуется «раем Господним», хранитель этого рая должен добросовестно работать и стараться угождать братии.
Был в монастыре и хлев, где содержались животные. Тот, кто ухаживал за ними, должен с любовью относиться к подопечным, не бить, не злословить, не нагружать чрезмерно и хорошо кормить. Если же скотник вовремя не напоил или не накормил животных, не поменял подстилку, допустил в хлеву грязь, он должен был совершить 100 поклонов.
В древних обителях устраивались и собственные кузницы, а также пекарни, которые в уставе именовались хлебницами, а пекари - хлебарями. Они следили за тем, чтобы хлеб не был сырым и не подгорал, за эти и другие проступки полагалось совершить 100 поклонов.
Среди всех монастырских трудов послушание трапезника занимает особое место. К нему чаще всего редактор устава обращает свое слово. На страницах рукописи сохранился такой обычай получения хлебов для братии: трапезник приходил в хлебницу и говорил: «Благослови, брате, хлеб», получив утвердительный ответ, брал хлебы и удалялся.
Для плотника в древнерусском языке есть особое слово - древодел. В рукописном памятнике отмечены названия его инструментов: тесло, рало, пила, секира и сверло.
Ворота древнерусский обители XVI в. затворялись на ночь, чтобы никто не мог войти или выйти из монастыря. Если вратарь (сторож у ворот) забывал о своих обязанностях, его ждало строгое взыскание: отлучение на один день или 100 поклонов.
В каждом монастыре была своя больница. Устав предписывает быть гостеприимным и принимать странников, со смирением омывая им ноги и давая постель. К каждому недужному старцу был приставлен слуга «на приношение пищи и в бани, на устроение постелям и на прочая служения».
Обстановка монашеской кельи была крайне скудной. Устав упоминает об одре, которое должно быть застелено служебными одеялами, в противном случае грозило сухоядение. Спал монах в своих одеждах, препоясавшись, свидетельствуя о постоянной готовности ко брани со грехом. Если инок снимал свой пояс, его ждало наказание - 50 поклонов. Одежда чернецов была простой и скромной, но каждую субботу и накануне великих праздников они облачались в чистые ризы ради воскресного дня. Одежды недужных старцев стирали благочестивые женщины, вдовствующие и в целомудрии живущие. За свои труды они получали от монастыря уголь и дрова на зиму.
В русских монастырях устраивались бани, однако устав не дает сведений о том, как часто можно было ими пользоваться. В период великого поста монахам запрещалось мыться, за исключением больных. Недужных положено было мыть 2 раза в месяц.
Одним из монашеских обетов является нестяжание - преодоление любви к материальным благам, неге и роскоши, смирение плоти, умение довольствоваться малым. Нестяжание является противоположной чертой сребролюбия.
Монашество - есть чистое целомудренное житие, и рукопись упоминает о строгих мерах наказания для тех, кто преступает эту заповедь. Так, чернецу непозволительно никого приветствовать целованием, только родную мать в воскресенье.
Рукописный устав указывает на то, что иноческая жизнь должна была протекать в молитве и труде, в благодушии и мире с братьями, во внутренней тишине и покое, в смирении и простоте.
Древние рукописные уставы позволяют фрагментарно представить нравы и обычаи далекого монастырского прошлого. Жизнь обители XVI в. проникнута не только молитвой, но и суровой строгостью. Несмотря на различные условия, в которых подвизаются современные монахи и древние иноки XVI в., основой аскетической практики во все времена является послушание, которое, по словам преподобного Иоанна Лествичника, «есть гроб собственной воли и воскресение смирения».
Удивительно строгую и суровую жизни вели те, кто отрекался от мира ради Христа. Умерщвляя свою плоть, они обретали духовную свободу, становясь тихой пристанью для многих мирян. К ним прибегали за советом и помощью, за благословением и молитвой. Они стояли на страже благочестия и нравственной жизни. Пример их жития утверждал в вере, укреплял надежду и учил жертвенной любви. Поэтому один древний автор воскликнул: «Свет монахов суть Ангелы, а свет для всех человеков - монашеское житие».